Пророды

Про мои роды можно сказать только одно – ничего из того, что и как я планировала, у меня не вышло. Ровным счетом – ни-че-го! Если бы я не была фаталисткой, я бы сильно обиделась на свою злую судьбу. Сами подумайте – я знала, что у меня будет кесарево практически с первый же дней своей беременности. Плановая операция в отличие от экстренной очень даже неплоха в психологическом плане – я рассчитывала, что у меня будет эпидуральная анестезия, то есть я буду в сознании, услышу первый крик своего ребенка, со мной рядом будет Серега, рожу я в свой срок и вообще, мой ребенок будет самый красивый и самый умный.

Ну, по поводу «самого красивого и самого умного» - соседка по палате в институте педиатрии рассказала чудную байку В детской поликлинике мать воркует со своим малышом – ути-пути, ти у меня самый красивый, самый умный, самый распрекрасный!!!
Врач, мимоходом: просто удивительно, у всех рождаются умницы и красавцы, откуда ж потом столько идиотов берется…

Это к слову. Вернемся к истории обо мне и рождении Лембита. По моему отточенному и выверенному до малейших деталей плану, 30 января я должна была явиться в женскую консультацию с документами, системой КЛМН (кружка, ложка, миска, нож), сменой белья и кисетом с махоркой остальными необходимыми вещами, чтобы отправиться в прекрасный, современный, проверенный многими подругами роддом, как раз в этот день открывающийся после плановой мойки. Там я должна была пролежать неделю под строгим наблюдением врачей и удачненько и красивенько произвести на свет маленького Лембита.

Но, как известно, я могла предполагать все что угодно, а в небесной канцелярии на мои документы уже были собраны все подписи и проставлены все печати. Поэтому, когда утром двадцать первого января я открыла глаза и привычно проведя рукой по промежности (уж извините за подробности) увидела кровь… Я не знаю, КАК я смогла оставаться более-менее спокойной, пока одевалась, пока собирала документы, пока Серега грел машину, пока мы ехали в ближайший роддом. Чертово предлежание плаценты, самый страшный мой диагноз, если отслойка более трети – весьма вероятна смерть ребенка, да и мне запросто мог наступить полный пиздец от кровопотери. Знала ведь, знала, весь интернет обшарила – кровотечение на поздних сроках при этом диагнозе бывает практически у всех, чего ждала, надо было ложиться раньше, а я, идиотка, все скакала себе, уверенная, что «уж со мной-то ничего не случится.
Доехали до роддома, я ухватив за халат пробегающего врача отчеканила – здравствуйте, 37 неделя, предлежание плаценты, кровотечение, мне куда идти?

Но никуда идти мне уже не пришлось.
Медсестра, каталка, больничная страшная ночнушка, не волнуйтесь, все будет хорошо, кабинет УЗИ – е-мое, где ж вас резать-то, тут у вас повсюду одна сплошная плацента, давайте попробуем вас посохранять, предродовой блок, жуткий холод, капельница, нянечка принесла три одеяла, меня продолжает бить дрожь, хотя кровотечение уже вроде прекратилось. На выходные остаюсь в предродовом, если вдруг что-то случится. Два дня я внимательно слушаю крики рожающих мамочек. Мысли по этому поводу двойственные – с одной стороны я знаю, что меня чаша сия минует, и это радует. С другой стороны, я им завидую. Как бы сильно они не кричали, их крики всегда заканчиваются одним – победным воплем ребенка – я родился, слышите вы все, уроды!!! Мамочек провозят мимо моей палаты, я вижу, как на груди у них лежит маленький кулечек. На лице у свежеродивших выражение покоя и какого-то сосредоточенного счастья. Мне жаль, что у меня этого не будет.

В понедельник меня переводят в патологию. Будем, типа, сохраняться.

Продолжение, скорее всего, воспоследует :)

Продолжение. Отделение патологии

Патология – это место совершенно сюрное. Там ходят целые стада беременных. Зрелище, хочу вам сказать, совершенно отвратительное и я не представляю, как доктора еще не сошли с ума. Толпы брюхастых девок в страшных больничных байковых халатах. У всех на лице выражение дикой озабоченности – я типа НОШУ. Поскольку в патологии делать больше совершенно нечего, то свободное от ношения время занято жратвой, которую в избытке поставляют волнующиеся родственники.
Вообще, много беременных – это ужасно. Беременная должна быть одна, как экзотический цветок. В общем, как я была в нашей компании. Тогда беременную все любят, все ею любуются и спрашивают о здоровье. Точно так же, допустим, если в компании один грузин, то это стильно, а если их много, то это уже Черемушкинский рынок. Или опять же, когда один еврей в классе, то он весь такой из себя отличник, призер районных олимпиад по физике и вообще лапочка, а когда много, то это уже государство Израиль.
То есть ценность экземпляра обратно пропорциональна количеству этих экземпляров.
Лично я тихо охуевала и старалась лишний раз не вылезать из палаты.
Дни мои в патологии проходили тихо и беспечально – мне ставили капельницы, долженствующие расслабить мои внутренние органы, чтобы дитя пребывало в неге и комфорте, мне измеряли давление, взвешивали и меряли температуру. Мне делали УЗИ и ждали, что ребенок подрастет еще немного. Ко мне приходили люди в белых халатах и интересовались возможностями моего организма. В общем, все было достаточно скучно, но вполне терпимо.
Потом доктора по одному стали развеивать мои планы на роды. Первым был анестезиолог. Он выспросил обо мне все-все-все, узнал, что я отлично переношу наркоз, что у меня нет аллергии ни на весенние цветение, ни на медицинские препараты, он поинтересовался, какую анестезию я желаю, и услышав от меня, что я желаю эпидуральную, грустно сказал – скорее всего, наркоз придется делать общий. Потому что не исключена большая кровопотеря, а в этих случаях врачам удобнее тихий безответный пациент. Таким образом, доктор лишил меня возможности хоть как-то присутствовать при рождении своего ребенка. Соответственно, присутствие или отсутствие Сереги тоже перестало иметь какие-нибудь значение.
Оставалась одна радость – что все пойдет по плану. Да и она продержалась недолго – всего неделю, ровно столько я успела пролежать на сохранении до следующего и уже слава богу, последнего, кровотечения.

Окончание будет обязательно, но не сейчас :)